| |||
|
| Основные посылки: |
|
1. Понимание формирования самосознания в онтогенезе психически здорового ребенка является базисным для изучения искаженного развития ребенка.
2. Нарушение формирования самосознания, выделение “Я”, является кардинальным признаком нарушенного развития ребенка, таким, как РДА. 3. Степень недоразвития “Я” положительно коррелирует с общим интеллектуальным отставанием, но не напрямую от нее зависит. 4. Качество сформированного “Я” ребенка зависит от рядов двух факторов: а) использование окружающей среды для удовлетворения потребностей “Я” ребенка в соответствии с общим уровнем умственного развития (Я – предмет); б) использование вербального и невербального диалога с человеком, с целью удовлетворения физических и духовных потребностей “Я” (Я – человек). Цели работы: 1. Выявить особенности формирования “Я” у детей с синдромом Дауна. 2. Выявить особенности формирования “Я” у детей с синдромом РДА, предположительно разных этиологий: конституциональной, процессуальной и органической. 3. Найти сходство и отличие в закономерностях формирования самосознания у взятых в исследование детей с синдромами Дауна и РДА. Методология: 1. Оценить умение использовать окружающую среду и собственное тело для удовлетворения своих потребностей (ребенка) в соответствии с психическим и физическим уровнем развития: - использование материалов развивающей программы института Маккуэри “Маленькие ступеньки”; - использование клинического исследования с целью выявления патологических форм непродуктивного контакта с окружающей средой (стереотипные привычные действия, самоагрессия, онихофагия, трихотилломания, аутистическая отрешенность). 2. Оценить умение использовать ребенком вербальный и невербальный диалог с другим человеком. Исследование взаимодействия аутичного ребенка. Понимание своего имени и использование местоимения Я: - не знает свое имя и не реагирует при произнесении его; - знает свое имя, но не реагирует при произнесении его; - знает свое имя, явно изменяет свое поведение, когда его зовут; - может назвать свое имя фразой-штампом, без употребления местоимения Я; - может назвать свое имя коротко, не развернуто, но имя имеет отношение лично к нему; - скажет прямо Я такой-то развернуто. Понимание и использование фразовой речи: - использует фразовую речь монологично; - использует фразовую речь для выражения своего желания собеседнику; - понимает ответ собеседника с учетом уже его желаний; - правильное поведение ребенка, учитывающее желание и внешнее выражение собеседника, исходя из произошедшего диалога. Понимание и использование речи, характеризующей социальные отношения: - на вопрос, где его мама, покажет, где она есть; - скажет, как зовут его маму; - расскажет о маме (где работает, сколько лет); - ответит на вопрос - есть ли у него друзья; - скажет, как их зовут; - расскажет, что они делают вместе. Понимание и использование жестовой речи: - механически использует жестовую речь (здравствуй, прощай) при напоминании; - использует жестовую речь стереотипно, но без напоминания; - использует жестовую речь разнообразно, направленную конкретному человеку; - угадывает, что выражает мимика лица человека; - сам может показать различные варианты мимики человека. Понимание правил игры и умение играть в совместные игры: - практически не понимает правил совместной игры; - может играть с интересом, но под руководством другого человека; - играет самостоятельно в совместные игры, но только ему стереотипно интересные; - умеет совместно, по правилам, играть в настольные игры; - умеет совместно, по правилам, играть в подвижные игры, например как футбол. Теоретические аспекты исследования сознания и самосознания у аутичного ребенока. Сознание – это интегративное психическое образование, связующее живого индивидуума и окружающий его внешний и внутренний мир (пространство). Качество сознания присуще всем живым организмам, только в каждом случае оно будет качественно отлично друг от друга. Существует много теорий о природе сознания. Важно выяснить, чем наличествующее сознание в одном индивидууме отличается от сознания в другом индивидууме. В патологии человеческой психики различают синдромы выключения сознания (обнубиляция, оглушение, сопор, кома) и синдромы помрачения сознания (делирий, аменция, онейроид и сумеречное помрачение сознания). Мы говорим о том, что у человека есть сознание, есть норма и есть патология сознания. При этом основное качество сознания выделяется как способность объективно отражать внешний (окружающий) и внутренний (тело) мир действительности во всех ее проявлениях, доступных для уровня развития психики человека (телесном, предметном, личностном, социальном и духовном). При всем этом человек эгоцентричен, он приписывает сознание только себе, как личности. Упуская из виду то, что любое живое существо (низко или высоко организованное) взаимодействует с окружающим его миром, взаимодействует избирательно. То есть изменяет своё поведение и жизнедеятельность в соответствии с изменяющимися условиями внешней среды. И эти живые существа глубоко пластичны, в отличие от роботов. Есть одно главное отличие живого существа от роботов (искусственных механизмов, имитирующих поведение живых организмов): для жизни живого существа необходимы определённые условия окружающей его среды, для жизни роботов небходим человек, который их обслуживает. Исчезает человек, робот не живёт, ему незачем жить. Фантастика вещь конечно хорошая, но пока создать механическое существо с киберинтеллектом, по своим характеристикам приближающимся к человеку совсем не удаётся. Почему мы можем говорить о сознании у животных, и что это может быть такое? Для того, чтобы существовать в пространстве, у любого животного должно это пространство образоваться, интегрироваться, запомнится в его психике. В подтверждении этому: Первое – есть органы чувств у животных, они видят, слышат, осязают, вкушают и др. Информация от этих органов чувств каким-то образом интегрируется и целенаправленно используется. Второе - мы можем наблюдать патологические симптомы подобные человеческим, как симптомы выключения и помрачения сознания у высоко развитых животных. В общем речь не о сознании. Здесь проводится лишь мысль о том, что сознание в его сути должно быть присуще всем живым существам на Земле, а не только человеку. Пусть даже оно и качественно и количественно отличается в каждом случае. Что действительно уникального в человеке, так это его самосознание. И если функция сознания заключается в отражении объективной действительности и обеспечении жизни организма среди нее, то сущность самосознания – отделять себя от действительности и творчески преобразовывать ее. Животное живет в согласии с природой и по ее законам, человек живет противореча природе, по своим законам. Где начинается самосознание человека, откуда оно берется, что является его конечной точкой и многие, многие другие вопросы волнуют исследователей. Основа самосознания – это выделение Я. С проявлением этого Я прежде всего в вербальной (импрессивной и экспрессивной) речи. Скажи, что ты хочешь? – Я хочу шоколадку. Миша – подойди сюда. Иду. Что такое процесс выделения Я? Это конец формирования самосознания и далее лишь количественное его развитие или качественный переход в новое состояние, один из этапов развития самосознания или же вообще начало его развития, а до двухлетнего возраста самосознание вообще отсутствует? И то, что было с ним до этого возраста, ребенок просто не может запомнить и происходящие вокруг него события соотнести с собой, так как не было еще его интегрированного Я? Есть ли еще какой-то фактор, который мы можем наблюдать (исключая вербальный контакт) и чтобы он имел прямое отношение к развитию самосознания? Мы предполагаем таким фактором существование монолога. Именно монолога (монолога в форме диалога с идеальным), а не диалога. Диалог может вестись необязательно вербально, можно использовать жестовую и сигнальную речь, эмоциональную эмпатию, иерографическое письмо (разговор иностранца с аборигеном, диалог собаки с хозяином, дельфина с дельфином, парные брачные игры животных и многое другое). То есть формирование диалога (особи с особью) еще не является кардинальным признаком формирования самосознания, а вербальный диалог один из его разновидностей. Что такое монолог? Это разговор с самим собой, с идеальным образом природы (камнем, рекой, деревом), и прежде всего с мертвой природой, так как живая природа способна к диалогу с человеком. Это умение выразить свое Я в мертвой природе, творчески выразить себя через материю. Создать орудие труда, преобразовать природу. Не использовать данное природой, а преобразовать имеющееся себе на пользу. Не отделив себя от природы, человек не может себя ей противопоставить. Когда мы можем говорить о самосознании у ребенка? Данные психоанализа говорят нам о том, что у взрослого человека сохраняются воспоминания о самом раннем детстве, даже периоде внутриутробного развития. Правда, эти воспоминания носят эмоциональный характер, а не образный. То есть там мне было хорошо или плохо, а не то, что Я там видел и слышал. Мы также знаем о том, что внутренняя речь в норме формируется ранее внешней речи. На начальном этапе развития речи ребенок говорит слова-предложения (дай, иди, мама, мишка). То есть внутренне образуется предложение, а внешне выражается одно слово. Мы можем увидеть тот момент, когда ребенок начнет не пользоваться материей, не изучать ее, а начнет выражать себя через нее (строить, рисовать, играть). И эта игра отличается от игр животных. Она не однообразно-механическая или инстинктивно-обусловленная, а многообразно-символическая. Детеныши животных учатся по единой инстинктивно-запрограммированной программе. Они учатся жить в природе, а не использовать ее. У ребенка в процессе его игры с предметами используются вначале внешние качества предмета – твердый, мягкий, шершавый, гладкий, сладкий, горький, теплый, холодный и так далее. Есть предмет сам по себе и он используется в зависимости от того, какой он есть сейчас. В игре многообразно-символической происходит наделение предмета характеристиками ему не присущими. Кубик – этаж здания, машина – полиция, человек – солдат и многое другое (ручеек – река). Любая многообразная игра творческая. Ребенок те образы, представления и фантазии, которые образовались в его психике отделяет от себя, переносит наружу и преобразовывает предметы в соответствии со своими желаниями. Важно понять – главное в этом это способность ребенка (даже совсем не говорящего) выразить свой внутренний мир через предметы, не воспользоваться ими, а выразить себя через них. Ребенок с формирующимся самосознанием понимает, что происходит в его психике, рефлексирует и выражает вовне. Научившись способности творить (прежде всего в игре) человек сохраняет эту способность до самой старости. Но питает эту способность – знание. Важно не только уметь выразить себя вообще, но и как именно выразить. А для этого необходимо учится и общаться. Есть такая патология детского развития – ранний детский аутизм. Существуют его многообразные варианты, но всех их объединяет одно – типичное или атипичное аутичное поведение. Специфическое нарушение развития речи характерно для аутизма. Одним из ярких признаков этого нарушения является задержка формирования выделения "Я", правильного использования личных местоимений. Нарушено формирование межличностных взаимоотношений, нахождения своего места среди людей. Формирование сознания у детей аутистов не вызывает сомнения. Они могут взаимодействовать с окружающих их реальным миром, пусть по своему, но могут. Но что делать с развитием самосознания у таких детей. Когда оно у них появляется, напрямую ли зависит от качества сформированности межличностных взаимоотношений, правильности использования речи, в частности личных местоимений? Здесь с нашей точки зрения параллельно исследованию этих направлений развития (межличностных взаимоотношений и речи) можно обратить внимание на то, как эти дети играют, во что играют, найти признаки их творческой игры. Признаки формирования не пустого аутизма, но полного. Когда формируется личность, самосознание, но эта личность остается зажатой в рамках самого аутизма. Аутизм являет собой разорванность, не связность восприятия мира, пространства, времени, людей, речевого выражения. Изучение игры аутиста, учитывая его предполагаемую этиологию, сопутствующую расстройству интеллектуальную недостаточность является по нашему ключом к определению самосознания у них. Игра исходящая изнутри, а не потенцируемая и формируемая снаружи. Проще говоря, сравнение и сопоставление формирования творческой игры у аутистов, психически здоровых детей и детей с общим отставанием в развитии с параллельным исследованием у них же особенностей развития межличностных отношений и речи поможет выявить особенности формирования самосознания (прежде всего у аутичных детей, наиболее проблемных в этом отношении). Психическое развитие детей с синдромом РДА своеобразное, искаженное. Последовательное и связанное друг с другом в онтогенезе развитие психических функций у них нарушено. В отличие от детей с общим отставанием в развитии (олигофрении) с преимущественно равномерной недостаточностью психики у детей с классическим синдромом Каннера наблюдается изолированное развитие отдельных сторон психики до степени нормы или так называемые “островки развития”. Почему они могут появляться, пока достоверно не выяснено. Недостаточность мышления (способность к анализу, синтезу, формированию понятий) приводит к общему отставанию в психическом развитии практически всех психических функций – эмоционально-волевой, восприятия, памяти, внимания, мотивации и способности к целенаправленной деятельности. Но если наблюдается любое расстройство психических функций, но нет стабильной, рано сформировавшейся недостаточности мышления, то назвать это состояние олигофренией мы уже не можем. В лучшем случае – атипичной, когда разные расстройства будут способствовать вторичному формированию недостаточности мышления. Хорошая способность к аналитико-синтетическим мыслительным процессам еще не достаточна для качественного восприятия окружающей среды и человеческих взаимоотношений, формирования целенаправленных поведенческих реакций. Хорошо это видно на примере развития детей с аутизмом с формированием интеллекта до степени нормы (IQ выше 90). При наличии выраженной способности к абстрактному мышлению, умению считать, писать, говорить, думать о сложных философских проблемах они плохо ориентируются в быту, человеческих взаимоотношениях... |
|
Психопатологическая адаптация целостности существования личности при эндогенных личностно-деструктивных психических расстройствах
(психодинамическое исследование шизофренических процессов). Необходимым для диагностирования шизофренического процесса является появление так называемой дефицитарной, негативной симптоматики в форме различной степени выраженности аутизма и специфической дезорганизации мышления (включающие в себя исходящие из них амбивалентность и парадоксальность эмоций). Аутизм, как отрыв от реальности, нарушение эмпатийного взаимодействия людей и дезорганизация мышления (нарушение управления своим мыслительным процессом, своими мыслями) являются двумя сторонами единого психопатологического нарушения. Это патопсихологическое нарушение представляет собой деструкцию целостности личности. Личность человека, как психическое образование представляет собой одновременно высокостатичную и высокодинамичную структуру, всегда формирующуюся посредством социального опыта. Опытом эмпатийного взаимодействия (диалога) между людьми. Личность как психологическая структура состоит из присвоенных (интроецированных) ею объектных отношений. Вне присвоенных объектных отношений личность не существует. Она обладает только качеством рефлексии. Рефлексирующий человек может сказать о себе: Я – ФИО, я живу, у меня семья, работа, друзья, люблю, ненавижу, бывал, хочу и так далее. Я - всего лишь бирка. А настоящая личность, то, что человек, покопавшись в себе, может показать и сказать (или о нем могут сказать другие). В процессе онтогенеза происходит заполнение и структурирование личного и коллективного бессознательного. Объектные отношения формируются в трех различных категориях: а) человек – человек (Я – Я); б) человек – предмет – человек (Я – значимый для обоих предмет – Я); в) человек – либидинозный предмет (Я – исполнение желаний в присваиваемом предмете или явлении природы). Биологический субстрат личностно-деструктивных процессов может быть разным. Зависит от нарушения тонких нейрофизиологических процессов работы головного мозга (вариантов много, как один из них – нарушение энергетического обеспечения функционирования нейронов). На каком-то этапе развития эти биологические патологические процессы приводят к возникновению специфической дезорганизации процессов мышления и аутичному поведению (смысловому нарушению восприятия окружающей среды). Личность человека не может выразить эмпатийность другим людям (формальные нарушения мышления) и не может получить эмпатийность от них (нарушение смыслового восприятия). Объектные отношения со значимыми для него людьми, присвоенные личностью шизофреника, перестают получать энергетическую подпитку. Архетипические образы, сформировавшиеся под их влиянием, теряют свою структуру. Грубо говоря, ранее близкие люди становятся другими, чужими, предателями (см. Архетипы и архетипические образы коллективного бессознательного К.Г. Юнга). И психопатическая агрессия возникает, прежде всего, против наиболее значимых ранее для больного людей. Развитие продуктивной психопатологической шизофренической симптоматики является единым патологическим адаптивным процессом, возникающим в ответ на деструкцию целостности личности. Он вторичен. Для биологической жизни конкретного шизофреника ее существование необходимо. Ее возникновение позволяет изменить личность (исказить, уменьшить), чтобы вернуть ей целостность его (человека) миропонимания и осознания. Каждый шизофренический процесс уникален, так как уникальна каждая заболевшая личность. Первичная аутохтонная тревога, острое бредовое напряжение, полиморфная симптоматика возникает тогда, когда личность чувствует свою утрату, исчезновение, уменьшение. Появляется страх смерти, но не страх потери личности вместе с физическим телом, а страх неопределенный, безотчетный, экзистенциональный. В зависимости от возраста больного, степени его личностно-деструктивных процессов, характерологических особенностей, органических нарушений цнс и много другого возникает разнообразная продуктивная симптоматика. Она носит единую патологическую закономерность реагирования цнс на различные вредности. Но в случае шизофрении психопатологические симптомы возникают как реакция личности на свою болезнь. Их происхождение вторично, а первичное биологически обусловлено. Устранение реальных и понятных причин расстройств психики (органической патологии цнс - интоксикации, нейроинфекции, чмт, неоплазмы и другое, острых и хронических психотравм) не решает проблему терапии и реабилитации больных шизофренией. Под влиянием антипсихотиков одни симптомы затихают на время лечения, а другие модифицируются. В общем, лечение больного шизофренией сложный процесс. С одной стороны нужно найти и устранить биологический субстрат заболевания, с другой стороны уменьшить патологичность адаптивных реакций (сделать их менее травматичными для жизни человека), а с третьей стороны найти ему место в социальной жизни общества (которое помогло бы ему включить иные, менее патологические процессы адаптации). Шизофренический процесс – это процесс жизни человека с личностно-деструктивным психическим заболеванием сопровождающийся снижением уровня критичности личности (в конечном итоге до полного ее исчезновения) и развитием разнообразной патологически адаптивной продуктивной симптоматики. Продуктивные синдромы делятся на ряд основных симптомокомплексов. Они характеризуют определенные адаптивные реакции в связи с уровнем деструкции личности и конкретной личностью человека. К ним относятся продуктивные синдромы: а) неврозоподобного уровня; б) психопатоподобного уровня; в) галлюцинаторно-бредового (паранойя, галлюциноз, параноид) уровня; г) синдром психического автоматизма; д) онейроидная кататония; е) люцидная кататония; ж) гебефренный синдром; з) апато-абулический синдром. Выделенность этих уровней достаточно произвольна, но, в общем, они должны показать динамику компенсации развивающегося шизофренического процесса. Конкретная реализация неврозоподобного уровня зависит от определенных психодинамических процессов, а точнее степени слабости психических защитных механизмов у человека. Возникающее состояние похоже по своему виду на различные виды неврозов. Но в данном случае невротические механизмы реализуются в условиях искаженной личности (с-мы навязчивостей, истерический, сенестопатически-ипохондрический, деперсонализационный, астенической слабости, аноректический и другие). Общий уровень рефлексии и сознания сохраняется. Уровень деструкции или формирования “новой” личности находится в области личного бессознательного, эмоционально напряженных комплексов, сформированных характерологических механизмов адаптации. Психопатоподобные симптомы вялотекущей шизофрении возникают на более глубоком уровне деструкции целостности личности. Невротические способы реагирования могут присутствовать, но не они определяют основную проблему. Эта проблема в утере эмоционального контакта с близкими людьми, друзьями. На общение с ними возникает выраженная негативная реакция, ненависть, злоба, агрессия, унижение, отстранение (различные черты гебоидного синдрома и апато-абулии). С другими людьми отношения носят “законсервированный”, формальный, неразвивающийся характер. Извращаются влечения, захватывают совершенно непродуктивные идеи. В данном случае нарушение затрагивает краевой уровень архетипических образов коллективного бессознательного. Эти образы как бы уменьшаются и становятся ригидными. Личность искажается, охраняя свою ригидную структуру. Неожиданное “размягчение” архетипического образа вызывает тревогу, страх, беспокойство, депрессию (вплоть до развития психотических симптомов декомпенсации). Продуктивная симптоматика галлюцинаторно-бредового уровня очень разнообразна. Практически вся она в случае шизофрении является психотической. Тематика бреда (образного и интерпретативного) и галлюцинаций трудно сказать от чего зависит. Тем более, что они не являются по своему содержанию статичными. Но можно предположить, что в данном случае отрыв от реальности здесь связан уже с деструкцией самих архетипических образов (“дырами в них”). И эти дыры либо “штопаются” психикой (бред), либо замещаются нереальным (галлюцинаторные образы). Человек в параноиде имеет активный, и даже продуктивный контакт со своими бредовыми идеями и галлюцинациями. Они принадлежат его психике. Он с ними испытывает какое-то подобие эмпатийного контакта, а не с реальным человеческим объектом, от которого он оторван. Галлюцинаторно-бредовая симптоматика является нужной личности человека в ее переструктурировании, обогащении. По мере выходов из шубов под влиянием лечения или спонтанно определяется обычно выраженный дефект. Почти полная социальная непродуктивность (это относится к прогредиентным непрерывным и шубообразным параноидным формам). Социальная реабилитация таких больных затруднена. К одному из наиболее развернутых видов галлюцинаторно-параноидных синдромов относится синдром психического автоматизма. Вкратце – он включает в себя: псевдогаллюцинации, бред воздействия и психические автоматизмы идеаторного, сенсорного и моторного видов. Основным отличием от других состояний является, то, что человек осознает чуждость того, что происходит с его психикой. Это не он, это они. Надо проецировать, иначе непонятно, что с тобой происходит. В данном случае искажения личности и коллективного бессознательного достигают степени “сморщивания” архетипического образа. И там уже зияют не “дыры” и наложены “швы”, а сама личность переходит в другую структуру (как бы четвертичная структура молекулы белка в третичную) и ее продукцию рефлексирующему самосознанию уже не узнать. Онейроидная кататония обычно входит в состав приступа реккурентной шизофрении (шизоаффективного психоза). Данное состояние начинается остро или подостро с развития аффективной симптоматики и на пике своего развития заканчивается онейроидной кататонией. С дальнейшим либо критическим, либо литическим выходом. И что самое главное – почти полным доболезненным восстановлением личности. В данном случае вследствие личностно-деструктивного процесса динамического (преходящего) характера блокируются почти все личностные структуры человека. Расстраивается его сознание, личное и архетипически образное коллективное бессознательное (но сохраняется в какой-то степени рефлексия – больной помнит о перенесенных событиях онейроида). Эта блокировка является защитной, охранительной, по своему целительной. Из личностных структур функционирует в основном – центральный архетип “Самость”. Она для сохранения целостности личности ведет диалог с Вселенной, богом, сама с собой (манихейский бред, с-м Капгра). Диалог с богами, борьба в центре сил добра и зла и отрицание себя, государства и “вообще мира”, фантастический бред. Сюжет зависит от преобладающего аффекта – маниакального или депрессивного. Здесь человеческая личность выходит за пределы социального. Динамические личностно-деструктивные процессы с течением времени спонтанно купируются, охранительное торможение личности снимается и она восстанавливается. Возможно биологические механизмы реккурентного психоза отличаются от непрерывных форм шизофрении. Изучение нейрофизиологических процессов в цнс до, после и во время приступа поможет понять особенности биологического фактора, являющегося причиной данного состояния. Люцидная кататония обычно описывается в рамках непрерывнотекущих, злокачественных кататонических форм шизофрении. Она характеризуется разнообразной степени выраженности кататонической симптоматикой, доходящей до степени периодического кататонического импульсивного возбуждения и ступора (с каталепсией, с негативизмом, с оцепенением). В состоянии ступора больные могут находится годами. Степень измененности, искаженности личности здесь может быть разной. В данном состоянии основное значение имеют онтогенетически и биологически обусловленные механизмы личностной защиты, происходящие из преобразованных аффективно-шоковых механизмов оцепенения и двигательного возбуждения. Уровень деструкции личности, при котором они включаются, зависит от индивидуальных особенностей конкретного человека. Степень искажения личности можно выявить только при купировании данного состояния. Но при злокачественных формах дело кончается обычно полным разрушением личности до выраженного апато-абулического синдрома с полным аутизмом и дезорганизацией рефлексирующего Я (инкогерентность мышления, шизофазия, словесная окрошка). Потенциал речедвигательного анализатора и памяти сохраняется, но не имеет никакого отношения к волевым функциям. Гебефренный синдром или гебефрения как форма злокачественной шизофрении обычно возникает в подростковом возрасте. Хотя, как течение жизни, шизофрения может в различных формах существовать и в более раннем возрасте, а пубертат меняет ее клиническую картину. Главным здесь является половой метаморфоз, бурные нейроэндокринные сдвиги организма с расторможением влечений, пустой дурашливостью в сочетании с громадной личностной деструкцией (выраженные формы аутизма и дезорганизованности мышления). Личность, сохраняя свою искаженную целостность, превращается в точку. Здесь есть только формальное Я – ФИО, за этим ФИО ничего нет. Нет ни рефлексии, ни личного и коллективного бессознательного. Есть только определенный уровень сознания происходящего вокруг. Они не могут быть одни, им нужны другие люди, чтобы проявить себя, свои влечения. Доставая других людей, получая эмоциональный ответ, они подтверждают существование целостности своей пустой личности. Благоприятных выходов из гебефренического слабоумия практически не отмечается. Самым сложным является психодинамическое описание апато-абулического синдрома. Он присутствует ключевой фигурой во всех формах шизофренического слабоумия. С клинической точки зрения он относится к негативной симптоматике и может иметь различную степень выраженности. Можно сказать, что все течение шизофренического процесса являет собой развитие и углубление данного состояния до крайних форм. Но сам по себе апато-абулический синдром не выражает степень искаженности целостности личности. Если мы говорим о психодинамических понятиях разрушения личности, то они фантазийны, а апатоабулический синдром представляет собой клиническую реальность. Возможно, что апатоабулический синдром представляет собой социальную характеристику жизни человека с шизофренией, а не относится к истинной негативной симптоматике. Заканчивая обзор по данной теме, хочется сказать, что это изложение материала не претендует на абсолютную достоверность. Здесь заложен ряд идей, которые могут помочь исследователям шизофрении взглянуть на них с несколько другого, необычного ракурса. И поверить, что загадка шизофрении когда-нибудь будет разгадана. © А.Колосков |
| На главную страницу |
| Наша почта |
